Крестный отец волгоградского органа гастролирует по миру вместе с супругой

77-летний маэстро, вошедший в зал упругой походкой, просто покорил журналистов бодростью, открытостью и огромной любовью к органной музыке. Он положил всю свою жизнь на то, чтобы наши современники могли слушать ее, как говорят, «живьем». Ведь еще 50 лет назад у нас на всю страну приходилось 6 органов, а сольных органных концертов и в помине не было.

По инициативе и активном участии Гродберга с 1968 по 1991 годы в России и странах ближнего зарубежья были установлены многие органы. Кстати, и волгоградском концертном зале таковой появился в 1982 именно благодаря ему. Недаром у меломанов есть выражение: «Если говорить об органе, то нужно начинать с Иоганна Себастьяна Баха. Если же говорить об органной музыке Баха в нашей стране, то нужно начинать с Гарри Гродберга».

Так кто же он? Родившись в Литве, самой «органной» советской республике, молодой музыкант, чьи семейные корни уходят в Германию, стал учеником корифеев Московской консерватории А.Б.Гольденвейзера и А.Ф.Гедике. Сегодня он – хранитель лучших традиций пианистической и органной школ не только в России, но и в Германии. Его концерты звучат под сводами лучших соборов и концертных залов Европы. Он постоянный член жюри Международного конкурса имени И.С. Баха в Лейпциге.

Член Совета по органостроению при Министерстве культуры СССР, с 1992 возглавил единственный в стране ежегодный Баховский фестиваль в Твери.

На конференции Гродберг рассказал, что в его роду не было музыкантов, а брат стал врачом:

– Я же служу господину Баху свыше 50 лет, – сказал Гарри Яковлевич, – и не перестаю преклоняться перед его гением.

На вопрос, как воспринимается органная музыка в мире, он ответил, что в нашей стране интерес к Баху не ослабевает. Вспомнил, как переживал перед своим первым выступлением в конце пятидесятых в Московской консерватории. Тогда органистов называли неудачниками из несостоявшихся пианистов, в стране не то, что органов, роялей хороших не было. Администратор предрекал музыканту, что люди попросту не придут на концерт. Но он ошибся – зал был полон. По сей день концерты Гродберга проходят при аншлагах. Он вспомнил, что ему часто приходилось играть для Политбюро. Суслов, Косыгин, Капитонов любили послушать орган на отдыхе в Пицунде, что называется, для экзотики. Его вызывали из любого города, где он находился на гастролях, и он срочно летел в Сухуми. Играл для них в пицундском храме, совершенно пустом, поскольку, кроме охраны, там не могло никого быть. Денег за такие концерты не платили, подразумевалось, что оказана большая честь.

… Маэстро рассказал, что на Западе, в том числе в Германии, происходит постепенное отторжение музыки Баха от широкой аудитории. Дело в том, что в Европе пошла мода на так называемое аутентичное искусство. Его апологеты считают, что музыка каждой эпохи должна исполняться на инструментах той поры. И поэтому клавирные произведения Баха надо играть на клавесине. Гарри Гродберг с этим категорически не согласен. А немецкая пресса пишет о нем, что «никто с таким мастерством не исполняет Баха, как московский органист».

Маэстро объяснил, почему на Западе, в том числе и на родине Баха, органы находятся в более плохом состоянии, чем в России.

Дело в том, что специальных органных концертных залов там нет. Все инструменты установлены в храмах. Постоянно прикрепленных к ним мастеров не держат. А настраивают органы в лучшем случае раз – два в году: перед Рождеством или Пасхой. Как рассказал Гарри Яковлевич, ему доводилось играть на известнейших немецких инструментах во Фрайбурге (300-летний орган помнит Баха!), Гамбурге, Бонне. И не все они были даже настроены.

В России Гродберг долгие годы возглавлял совет по органостроению при Министерстве культуры СССР, добился того, чтобы у каждого органа в концертных залах был постоянный хранитель-настройщик. Что действительно по сей день.

– Я прихожу за час до концерта, – рассказал маэстро. – И лично проверяю каждый регистр вместе с настройщиком.

Кстати, хранитель органа в волградского ЦКЗ Александр Кравчук присутствовал на пресс- конференции.

Местный инструмент патриарх органистов оценил весьма высоко, подчеркнув, что чешская фирма к заказу из героического Сталинграда отнеслась очень ответственно. Акустике же зала маэстро не дал прямолинейной оценке, уклончиво назвав ее «другой». И пояснил, что акустика – «дело темное», предугадать ее невозможно даже при самых тщательных расчетах в строительстве. Он напомнил, что из-за этого даже перестраивался один из концертных залов Нью-Йорка. Самым лучшим в мире Гродберг назвал орган в Концертном зале имени П.И. Чайковского в Москве. Затем следуют тверской и калининградский инструменты.

«Крестный отец» первого волгоградского органа был весьма удивлен сообщением, что в Старой Сарепте появился недавно второй. И выразил огромное желание его не только увидеть, но и «обыграть». На вопрос, соответствует ли истине утверждение, что органист является в большей степени соавтором произведения, чем, например, пианист или скрипач, музыкант ответил утвердительно. Ведь орган, по его убеждению, гениальное изобретение, способное быть властителем душ, не случайно, главный центр органного искусства находится в стране, где живут люди с огромным духовным потенциалом, в России.